«Гласность» и свобода - Сергей Иванович Григорьянц

Семичастного. И недолгая заря интеллектуального и гражданского освобождения в Советском Союзе была успешно погашена Сусловым и Брежневым, а главное – маршалами, которые со страхом ждали предъявления им беспощадного счета за Отечественную войну.

Как ни странно, теперь в крайне невыгодном, слабом хрущевском положении находится вся американская администрация без разделения на республиканцев и демократов, да и многие лидеры крупнейших европейских стран.

Они (как Хрущев) не способны честно сказать своему и другим народам, что уровень безопасности после «блистательной» победы над главным противником в их странах резко сократился, как и уровень гражданских свобод; что экономическое положение несмотря на сокращение части военных расходов после победы в «холодной войне» стало гораздо более шатким, что погибло в результате локальных войн и терактов американцев и европейцев за последние двадцать лет не меньше, чем за предыдущие двадцать лет «холодной войны».

Они не могут этого сказать потому, что из этого признания следует естественный вывод о катастрофической незначительности, неэффективности действий администраций западных стран. Главное же, никто из них не готов оценить катастрофическую ошибку, совершенную американской администрацией в конце 1991-го, в 1992-м и в последующие годы в отношении России.

Я думаю, одна из причин этой ошибки в привычном недоверии Запада к русскому народу. Недоверии, которое привело к отказу Наполеона от освобождения из крепостной зависимости русских крестьян, и они, первоначально грабившие русские войска, охотно включились в партизанскую войну с французами-республиканцами, которые оказались ничем не лучше русских помещиков. Недоверие, если не презрение Гитлера, на сторону которого в первые недели и месяцы войны переходили целые полки Красной армии с большим опозданием узнавшие, что фашисты не многим лучше коммунистов, которые все же хотя бы свои. В точности эту же ошибку повторила американская администрация. Перейдем к фактам.

То, что американские спецслужбы и хорошо устроенные, но элементарные по типу своего мышления политические аналитики мало чего стоят, давно и хорошо известно. Госдепартамент США, как явствует из рассекреченных документов, в конце тридцатых годов настойчиво советовал президенту Рузвельту во всем поддерживать «голубя» Сталина, который с трудом сопротивляется натиску «ястребов» Ворошилова и Молотова. В 1961 году ЦРУ и президент Кеннеди, который лично этим занимался, получили фантастический подарок – показания беглеца из СССР полковника КГБ Голицына о планах высшего советского руководства о стратегии и тактике самого Хрущева (так называемый «план Шелепина») по тихому захвату всей Западной Европы и о методах распространения коммунистического влияния во всем мире. Кеннеди (не худший из американских президентов) был очень озабочен рассказами Голицына, послал личного курьера – не доверяя теперь ни ЦРУ, ни Госдепартаменту – к генералу де Голлю с тем, чтобы выловить советских шпионов в разведках и администрации стран Атлантического союза. Но понимание внутреннего положения в СССР, его внешней, вполне агрессивной политики и в 1964-м, и в 1968-м, и в восьмидесятые годы в американской администрации ни в чем не стало серьезнее.

Так же и в девяностом году, когда я и в СССР и в США во всеуслышание на публичных выступлениях и в частных беседах говорил о том, что в СССР к власти идет Комитет государственной безопасности, даже не как организация как таковая, но как вполне определенная и тесно взаимосвязанная с властными и коммерческими интересами общностью идеологии среда (а там и часть МИДа, и иностранный отдел ЦК КПСС и ЦК ВЛКСМ). Это была наиболее мощная в стране группа, самое влиятельное и подготовленное к власти сообщество, и на это ни в СССР, ни в США никто просто не обращал внимания. Интереснее были теряющий силы Горбачев, восходящая звезда – Ельцин.

Но уже когда Ельцин пришел к власти, могло ЦРУ подготовить для руководства справку о том, что министр иностранных дел России Андрей Козырев – полковник Главного разведывательного управления, председатель Госбанка России Геращенко – главный банкир КГБ СССР, Егор Гайдар – сын резидента КГБ контр-адмирала Тимура Гайдара и выкормыш КГБ? Наконец, что 35 % аппарата Ельцина – штатные сотрудники КГБ (по подсчетам Ольги Крыштановской). Может быть, такая справка и существовала, но это уже не было интересно американскому руководству: недавние враги демократии стали их лучшими друзьями.

Это была бесспорная победа Ельцина и Гайдара над демократией в России и возможность государственного переворота 1993 года, полностью поддержанные близорукой американской администрацией. Можно было расстреливать Белый дом, изображая гражданскую войну с избравшим его президентом российским парламентом, можно было ночью бомбить Грозный с десятками тысяч погибших русских людей.

Американской администрации казалось, что речь идет о гораздо более важных вещах, чем демократия и массовые преступления в России, – о стратегическом балансе сил, о ядерном и химическом разоружении, а Козырев, Ельцин, Гайдар, Бурбулис, казалось, охотно шли им навстречу, да и от СССР осталась всего половина, к тому же более слабая. И ошибка была не в том, что, скажем, Бурбулис нередко говорил:

– Сперва мы окраины СССР распустим, а потом опять их соберем.

Эти же несбыточные мечты были и у руководителей спецслужб стран Варшавского договора в 1989 году, да и у Путина в двухтысячном. Но проблема для России, для США, для всего мира была тогда не в том, сбудутся или не сбудутся эти надежды. Суть была в том, что США, а за ними и страны Европы кредитами, субсидиями, всесторонней политической поддержкой выкармливали новый деспотический режим в России, совершенно не понимая последствий, к которым эта политика приведет. Они закрывали глаза на то, как разворовывают их займы и богатства России, а поначалу ведь не умели так крупно воровать и нужны были для становления наличные американские миллионы, и – напомню – теперь поумневший Строуб Тэлботт, тогда помощник госсекретаря по контактам с Россией, удовлетворенно говорил:

– Эти коммунисты – хорошие ребята. С ними легко иметь дело.

Впрочем, о мелком, тактическом, а не стратегическом прагматизме американской политики, о циничном предательстве принципов свободы и демократии ради покладистости «хороших ребят» я уже упоминал, а теперь пора вернуться к началу. Конечно, главной причиной поражения демократии была искалеченность русского общества, всего русского народа после десятилетий уничтожения всего лучшего в нем. Но и близорукая политика вскармливания и взращивания гебешного руководства России тоже внесла немалый вклад в то чудовищное положение, в котором сегодня оказался не только вымирающий народ нашей все еще гигантской страны. Но и во всем мире сложились совсем не те отношения, которые должны были следовать за победой демократии в «холодной войне».

Подлинно демократическая Россия, которая все же могла появиться на карте в начале девяностых годов, совершенно бы изменила положение на земном шаре. Китай, окруженный Японией и